Ответ в теме: Приватные беседы
Прием удался. Организаторы довольны.
А сам Хальд? Хальд для многих оставался в тени. Никто из людей не знал, какое отношение он имел к этому приему, какое отношение он имел к главным героям торжества. И это было правильно. Он здесь не для славы, а по делам.
Под маской «праздника» удобно обделывать свои делишки. Разговоры с мэрами, губернаторами, с дельцами и банкирами — все это на виду у всех, а поэтому может считаться безопасным.
Но время шло. Одна часть вечера должна была плавно перетечь в другую.
Хальд знал, что Гедеос фон Морохир уже пришел на прием. Знал, что где-то тут шляется и Лоуренс. Но где?
Никто его не видел. Исчез полчаса назад, гаденыш. Неужели не мог до конца выполнить свою часть сделки?
Хальд знал, что его названный сын не любит такие торжества. Но мог бы и потерпеть. Не так часто глава клана просит его о подобном. Уже не маленький и должен понимать, как это важно.
Время ужина приближалось, но его не могли объявить, пока Лоуренс не появится.
Хальд тоже с нетерпением ждал ужина. И не только потому, что в отдельном кабинете для него был накрыт стол с изысканными кровавыми винами. Просто время разговора с главой ордена Возрождение назначено было именно во время ужина
Глаза Лозари заволокло ультрамариновой пленкой. Сенсусит включил руну на максимум, чтобы считать эмоции и по ним найти своего сына.
Его не было в зале, не было на балконах — зато там он обнаружил Гедеоса. Мягко с ним поздоровался, чтобы тот не счет проникновение опасным.
И дальше — вновь на поиски.
Стакан, который Хальд имел неосторожность взять в руки, хрустнул в ладони.
Паршивец был найден в одной из комнат. Причем найден — совершенно случайно. Почувствовав из тех помещений волны страсти, Хальд меньше всего ожидал, что Лоуренс будет иметь к этому отношению. Тот вообще был крайне спокоен и к мужчинам, и к женщинам. Причем настолько, что порой Лозари думал — а все ли в порядке у сыночка в этом плане. Но лезть в личную жизнь круорца не собирался. А тут…
Он не жалел Бена — послал сигнал, который пробил стены и кольнул в висок сына: «Возвращайся в зал!»
Успокоившись и придя в себя после такого послания, Лоуренс направил еще одно, на этот раз оно было мягким, вежливым и адресовался Гедеосу:
«Я жду тебя во внутренних покоях».
