Ответ в теме: Любая жизнь — это чья-то смерть…

Что-то уж слишком доктор Лоуренс расшалился. Наверное, думает, что один поцелуй и переход на ты дали ему какие-то дополнительные права. Глядите-ка, уже отдает распоряжения! Она, конечно, никогда не забудет, чем ему обязана и навсегда останется за это благодарной, но приказывать ей, пусть и в шутливой форме, она ему не позволит.

— Твои ребята послушны только тебе и мои намеки с легкостью проигнорируют. Вот если ты сам покажешь пример… Давай я буду говорить тебе что и когда делать, ты исполнять, тогда и они, глядя на шефа, начнут ко мне прислушиваться.

Вообще-то ничего подобного Эрин предпринимать не собиралась. Ее вполне устраивало положение вещей, сложившееся между ней и командой Лоуренса. Ее приняли как гостью, весьма вероятно, даже особую гостью, как-то связанную с начальником и поэтому относились к ней с подчеркнутым уважением, но становиться полноценным участником группы, тем паче, отдавать приказы Эрин вовсе не стремилась. С ее стороны выпад, адресованный Лоуренсу, был попыткой обозначить границы их отношений и нечем большим.

А сейчас ее занимала склянка.

— Посмотри, какие гладкие у этого сосуда формы. Тонкое горлышко плавно переходит в округлые бока, мягко, почти незаметно, расширяется и, чуть-чуть потеряв объем, заканчивается стройным цилиндром. Очень красиво!

В голове Эрин уже почти сформировался конечный вид и назначение склянки.

— Сейчас она имеет небольшой объем и годится только для временного хранения цветов, а если увеличить размер, то маленькая колбочка может стать полноценной вазой или герметично запаянной ампулой. У меня в студии есть нечто похожее. В них, в специальном растворе законсервированы очень редкие цветы, которые могут храниться по нескольку месяцев. Но эта, даже при условии дополнительных затрат на усовершенствование, будет стоить дешевле.

Если Лоуренс окажет содействие и замолвит нужное словечко где надо, то Эрин станет обладательницей уникального товара.